Если Валентине Ивановне Козловой, воспоминаниями которой мы открыли этот выпуск «Сталинградской правды», в год начала битвы на Волге было всего 10 лет, то Лидии Тимофеевне Литвиновой – 16. Ее давно нет на свете, но она не раз рассказывала о тех огненных днях своему сыну – Александру Литвинову, обозревателю «Волгоградской правды». Сегодня он делится этими воспоминаниями с читателями «Сталинградки».

«Прячьтесь, немцы летят!»

...До войны в Сталинграде Мамаев курган называли «Мамай» или просто «бугор». Курганом в дни битвы на Волге его окрестил фронтовой корреспондент, имя которого осталось неизвестным. У подножия «бугра», на улице Хоперской, это недалеко от нынешней станции Бакинской, и жила семья моей мамы.

К концу дня 23 августа 1942‑го вся моя сталинградская родня собралась за столом. Разрезали арбуз, но он так и остался нетронутым. Послышался гул множества самолетов. «Прячьтесь, немецкие!..» – едва успел выкрикнуть брат моей мамы, как с неба на город посыпались бомбы.

С этой минуты бомбежка города почти не прекращалась. Вместе с бомбами фашисты нередко сбрасывали на город просверленные рельсы либо бочки – падая, они издавали страшный, наводящий ужас вой.

Сыпались с неба и листовки с издевательскими текстами, адресованными сталинградцам. Например, таким: «Сталинградские матрешки, не бойтесь ночной бомбежки!»

«Здесь передовая!»

13 сентября, в момент минутного затишья, моя бабушка, Анна Ивановна, вышла на улицу.

И увидела двух молодых солдат, разматывавших на бегу телефонный провод. «Ребята, вы скажите хоть – где фронт, где передовая?» – «Тут передовая! Бегите, здесь сейчас ничего не останется!..»

Первыми в Сталинград входили эсэсовцы,в черных мундирах, с засученными рукавами и с овчарками. Сразу же начался грабеж – фашисты врывались в дома, требуя от сталинградцев «цукер и деньги!» немедленно.

Землю вокруг домов они прокалывали длинными щупами, разыскивая припрятанные горожанами припасы.

Бабушка, мама и ее младший брат в тот день бежали по улице. Случайно встретившийся гитлеровец, увидев их, резко вскинул автомат. Мои родные крепко обнялись друг с другом перед гибелью... Но солдат стрелять в них не стал…

Мамаев курган (в кадре слева) на немецкой аэрофотосъемке, лето 1942 года.

Ни грамма хлеба и огонь

«Сто двадцать пять блокадных граммов с огнем и кровью пополам» – так в знаменитом стихотворении писала о ленинградском хлебном пайке поэтесса Ольга Берггольц.

Мирные жители, находившиеся в нашем городе во время Сталинградской битвы, не получали совсем ничего, люди спасались от голодной смерти, выживали, кто как мог.

В городе был разбомблен элеватор. Гитлеровцы вывозили из него зерно в грузовиках, закидав воронки от бомб на дороге телами раненых и убитых красноармейцев.

Моя бабушка вспоминала: жителям города разрешали брать для пропитания только зерно вперемешку с землей, разбросанное возле элеватора.

За попытку же набрать чистое зерно в зернохранилище расстреливали на месте.

Время от времени, ночами, младший мамин брат бегал на элеватор, чтоб принести своим хоть немного зерна, – он бежал от воронки к воронке, следуя армейской мудрости, что «снаряд не попадает дважды в одну точку». А бабушка молилась за него, стоя в окопе на коленях...

Как‑то побежала с ним на элеватор моя мама. Брат, спустившись на элеваторе в яму, набрал зерна, но выбраться наверх уже не смог.

Тогда он насыпал кучку зерна себе под ноги, встал на нее, и мама смогла вытащить его за руки.

Был в Сталинграде разбомблен и склад, в котором находился сахар, – расплавленный, он вытекал потоками на землю, и жители вырезали эту землю, а потом растворяли ее в воде…

Лидия Тимофеевна, ее брат и бабушка с прабабушкой прошли через ад Сталинграда…

«Вег! Гут, Калач!»

В октябре 42‑го гитлеровские оккупанты стали выгонять сталинградцев из города: «Вег! Гут, Калач!..» До Калача люди шли, казалось, нескончаемой колонной. По сторонам дороги стояли автоматчики, высматривая, чтобы вместе с беженцами к ним в тыл не проникли красноармейцы, а сталинградцы не унесли с собой из города что‑либо ценное.

Даже последние продукты зачастую отнимали – одна из женщин, например, несла с собой немного манки, чтобы приготовить кашу для малыша, и немец отнял и это, невзирая на мольбы женщины, которая стояла на коленях, целовала ему руки, умоляя не отбирать крупу у ребенка..

«Нас везли в рабство»

Видела мама на этой дороге, как немецкий офицер, надев перчатку, бил наотмашь по лицам провинившихся в чем‑то румынских солдат.

Видела, как из немецкого танка выскочил танкист с оторванными кистями рук, размахивая окровавленными обрубками.

В Калаче-на-Дону сталинградцев ждали эшелоны, на которых их переправляли в распределительный лагерь, в Белую Калитву, откуда многих из них ждал путь в Германию, в рабство.

Моим родным удалось сбежать из эшелона. Они брели, сами не зная куда, стучались в хуторах в дома: «Мы беженцы из Сталинграда!» И казачки в хуторах брали их на постой, в свои дома, обогревали, ставили на стол квашеную капусту, доставали откудато хлеб…

Днем мама с братом ходили по степи, собирали, что могли, у убитых немцев в вещмешках.

Когда настало время контрнаступления, немцы спешили сбежать из замыкавшегося вокруг них кольца. Они висели на подножках грузовиков, ехали даже в корытах, привязанных к машинам.

Многие кричали, обращаясь к русским: «Где Морозовская?!» – надеялись, видимо, через эту железнодорожную станцию вырваться из окружения.

***

...Мои родные вернулись в освобожденный Сталинград в начале марта 1943‑го. Их бревенчатый дом сгорел дотла. От него остался только фундамент, на котором стояла лишь одна покореженная, обгоревшая железная кровать…

Прочитать ещё

День пограничника по давно сложившейся традиции наша страна будет отмечать 28 мая. Для волгоградского морского офицера, капитана первого ранга Виктора Ночевнова это один из главных в жизни праздников. Из 45 лет своей военной службы 35 лет Виктор Андреевич посвятил охране советской, а затем – российской государственной границы.
В годы Великой Отечественной выходили фронтовые, армейские и дивизионные газеты. В ротах, батареях и взводах выпускались стенгазеты, «Боевые листки» и очень редко – рукописные журналы. Такие были в 156-м гвардейском артиллерийском Бранденбургском Краснознаменном, орденов Суворова и Богдана Хмельницкого полку 77-й гвардейской стрелковой дивизии. Причем некоторые, созданные в дни Сталинградской битвы, сохранились до наших дней.