1. Миф о блестящем карьеристе
Его стремительную карьеру – взлет за три года с должности командира кавалерийского корпуса в 1939 году до начальника Генерального штаба Красной Армии в феврале 1941 года – злые языки объясняли тем, что ряды советских военачальников сильно поредели после репрессий 1937 года.

На самом деле это не так. По мнению военного историка А. В. Исаева, быстрое продвижение по службе он заслужил на Халхин-Голе. Это стало его своеобразным Тулоном. Жуков показал себя как человек, способный твердой рукой управлять войсками, принимать быстрые решения, а разгром японцев принес ему заслуженную Звезду Героя Советского Союза.
Причем, став начальником Генштаба, он показал себя большим аккуратистом в штабном документообороте, начисто опровергнув слова своего бывшего командира К. Рокоссовского, который в 1939 году вписал ему в характеристику:
«К штабной работе способностей не имеет».
2. Миф о жестокости
Этот миф появился уже после отставки Георгия Константиновича в 1956 году. Это была на тот момент уже вторая опала «маршала Победы».
После октябрьского пленума 3 ноября 1957 года в рупоре ЦК КПСС газете «Правда» появилась статья маршала И. С. Конева, в которой Г. Жуков обвинялся в больших потерях под Ржевом (1942) и на Зееловских высотах (1945). Кроме того, ему приписывался политический авантюризм и бонапартизм. Это был настоящий информационный «вброс» с целью очернения великого полководца. После этого «вброса» и возникла легенда о «кровавости» Жукова.

Маршал Жуков на слоне во время дипломатического визита в Индию. Дели, 1957 год.
Обвинения были, конечно, несправедливыми – Жуков всегда приоритетом ставил минимизирование потерь среди личного состава. Перед Висло-Одерской операцией он прямым текстом приказал: «Одной из задач этой операции является сбережение людей и опора на технику».
К тому же в его пользу говорила и статистика. Военный историк А. В. Исаев сравнил задокументированные потери Г. К. Жукова и его оппонента И. С. Конева. И сравнение оказалось… не в пользу Конева:
«В ходе контрнаступления под Москвой безвозвратные потери Западного фронта, которым командовал Жуков, составили 13,5 % от общей численности войск, а Калининского (генерал-полковник Конев) – 14,2 %. В Ржево-Вяземской операции у Жукова – 20,9 %, а у Конева – 35,6 %. В Висло-Одерской потери 1-го Белорусского фронта Жукова составили 1,7 % от первоначальной численности, а 1-го Украинского фронта Конева – 2,4 %».
3. Миф об «Уране»
В период правления Хрущева появилась версия о том, что якобы план «Уран» был придуман вовсе не Жуковым и Василевским, а командующими фронтов. Никите Сергеевичу захотелось из участника Великой Отечественной войны стать постфактум «творцом Победы». И в этом он заручился поддержкой маршала Андрея Еременко. Тот в качестве доказательства даже приводит некий документ, который он отправил в Ставку раньше Жукова и Василевского, якобы это была идея плана «Уран».
Он действительно направлял в Ставку свои предложения о контрнаступлении, но ничего общего с проведенной под Сталинградом стратегической наступательной операцией они не имели. Вместо танков Еременко предлагал наступать кавалерийскими корпусами (и это против танков и знаменитых моторизованных соединений вермахта!) и проводить диверсионную деятельность с поджогами и подрывами железных дорог.

Георгий Жуков относился скептически к подобным попыткам переписать историю. Он признавал заслуги в практическом отношении командующих фронтами, а вот признать их создателями плана отказывался, чем сильно раздражал Хрущева и вызывал обиду у Еременко…
4. Миф о радиации
14 сентября 1954 года на Тоцком полигоне в Оренбургской области были проведены тактические учения с применением ядерного оружия под кодовым названием «Снежок». Руководил учениями маршал Жуков. Миф состоит в том, что якобы по приказу Жукова солдат гнали в эпицентр взрыва без каких-либо средств радиационной защиты. И после получения огромной дозы радиации более 43 тыс. военнослужащих погибли от лучевой болезни.
На самом деле на учениях предпринимались беспрецедентные меры защиты. Подрыв ядерного заряда произошел в воздухе на высоте 350 метров, за 10 минут до этого все военнослужащие по сигналу «атомная тревога» надели костюмы химзащиты и ушли в укрытия в 5-7,5 км от взрыва.

После 40-минутного выжидания, когда уровень радиации существенно снизился, в сторону взрыва направили дозор радиационной разведки на специальной бронемашине. Разведка находилась в зоне возможного заражения не более получаса и, замерив уровень радиации, установила специальные флажки (их установка происходила автоматически, методом отстрела, т. е. не выходя из-за брони) и отбыла на прежние позиции.
Благодаря принятым мерам безопасности, никто из военнослужащих не пострадал и облучения не получил. После учений весь личный состав подвергся санобработке и помывке, а техника была специальным образом дезактивирована.