Война и мир
Как и все мальчишки его поколения, Юра Бодякин мечтал стать военным летчиком, бить врага в воздухе. Его планы сбылись только отчасти: с вражеской авиацией, будучи бойцом ПВО, он повоевал немало. Всю войну Юрий Федорович прослужил в частях противовоздушной обороны.
Повестка пришла ему в 17 лет, но когда студент Бодякин явился в воронежский военкомат, застал там только листы рваной бумаги, разбросанной по пустым коридорам, – немцы были уже на подступах к городу. Вместе с преподавателями своего техникума он эвакуировался, но в пути их поезд подвергся атаке с воздуха. «Хейнкели-111» расстреливали людей играючи, сопротивления им не было ни в небе, ни с земли.
Чудом спасшись, Юра решил добраться до станицы Морозовской, где жила его замужняя сестра. Так в его жизни впервые появился Сталинград. В июне 1942-го город поражал совершенно мирным укладом жизни. Особенно красивой показалась ему улица Островская. (Удивительным образом именно на месте бывшей Островской – на улице Мира – Юрий Федорович сейчас и живет).
Желание скорее увидеть родных заставило его двинуться в путь, но, пройдя десятки километров пешком от Калача до станицы Чернышковской, он узнал, что в Морозовской уже немцы, и пришлось вернуться в Сталинград. Теперь уже с младшим братом 14 лет, с которым встретился после его бегства из Морозовской.
В Сталинграде им помогли устроиться в депо, но мирная жизнь длилась недолго. 23 августа вместе со сталинградцами и беженцами им пришлось пережить страшное 23 августа, когда на город обрушились с воздуха тонны смертоносного металла.
– Бомбы сыпались непрерывно, – вспоминает Юрий Федорович. – И казалось, что каждая летит в тебя. Горело все, что может и не может гореть. А люди пытались забиться в любую щель, чтобы спастись от смерти.
Через несколько дней братьям удалось перебраться на левый берег Волги, и они двинулись в Москву. Юрий уже твердо решил первым делом доставить брата к отцу, который уже был в столице, а уже потом отправиться в армию.
Вызывая огонь на себя
Осенью 42-го с книжкой «Авиационное материалостроение» в руке он явился в один их московских военкоматов. После непродолжительной подготовки его вместе с другими новобранцами отправили в действующую армию.
– Куда ехали – никто не знал, – вспоминает Юрий Федорович. – Где выгрузили – тоже неясно. Сказали одно: вечером будет команда, а пока отдыхайте. И только когда построили, сообщили: часть двигается в блокадный Ленинград. По дороге многие от утомления засыпали на ходу, ложились на снег. Офицеры не церемонились, чтобы привести молодых бойцов в чувство. Иначе – смерть от переохлаждения. И только по прибытии бойцы узнали свою дальнейшую судьбу. Опытных солдат направили на передовую, молодняк – в зенитчики.
– Ленинград 43-го года мне запомнился мрачным, безлюдным, но очень чистым, – делится ветеран. – Но в городе мы были не очень долго. Землянки стали надолго нашими казармами. Прежде чем лечь спать, вычерпывали воду: каждый – ведер 60. Утром – то же самое. Ведь располагались наши позиции на болоте. Но, как это обычно бывает на войне, никто не простывал, не болел.
Вот таким Юра Бодякин попал в 43-м под Ленинград.
Как одному из самых образованных, все же семь классов и два года техникума позади, ему доверили управление прожектором. Точно таким же, что стоит в музее-панораме «Сталинградская битва». И в первый же месяц новобранец заслужил благодарность.
– Нашей главной задачей была защита Ленинграда от налетов вражеской авиации, – говорит ветеран войны. – А мне конкретно нужно было ослеплять фашистских пилотов. Делать это было непросто, но мне удавалось довольно часто. И тогда они разворачивались и тут же начинали сбрасывать бомбы, и частенько на нас. Получается, вызывали огонь на себя. Порой в считанных метрах от моего окопа падали бомбы. Но мы тогда больше за прожекторы переживали, чем за себя. В три наката над ними укрытие сооружали.
И на Тихом океане свой закончили поход
Самым долгожданным днем стало наступление советских
войск, когда наша армия всей мощью обрушилась на врага. 50 орудий на квадратный километр, 16 «катюш», «штурмовики»… От порохового дыма дышать было тяжело, зато там, где были укрепления немецких войск, все горело и плавилось. В тот день окончательно была прорвана блокада героического города на Неве.
После этого часть ПВО, в которой служил Бодякин, перевели в район Царского Села, где он и прослужил до мая 45-го. Но до гражданской жизни было ему еще тогда далеко. Его часть перебросили на Дальний Восток, где готовились отражать налеты японской авиации.
По счастью, до этого дело не дошло, но даже после 2 сентября, по завершении Второй мировой войны, расстаться с армией Бодякину не удалось. Не хватало молодого пополнения, чтобы сменить на боевому посту ветеранов. И пришлось Юрию Федоровичу уже после прохождения соответствующих курсов послужить еще и офицером.
И только в 50-м, после демобилизации, он вернулся в город, ставший для него судьбой, – в Сталинград. Здесь жила к тому времени уже его мать, здесь и он решил пустить корни. И, как теперь признается, ни разу об этом не пожалел.
…Прощаясь, Юрий Федорович неожиданно сказал: «А может, не надо про меня писать? Что я такого совершил? В атаки не ходил, подвигов не совершал…»
А это – ветеран войны, житель Волгограда, сегодня, в 2017-м.
В этих словах, пожалуй, и есть величие рядовых войны. Мальчишками оказавшись в пекле войны, они хотели прежде всего выжить. Но даже если и было им порой очень страшно, они делали все возможное и даже чуть больше, чтобы приблизить Победу…
