Город прочесывался мелким гребнем
Шесть отчетов Меркулова Берии о том, что происходило в осажденном Сталинграде, лаконичны, точны и содержат бездну информации. Их весьма сдержанный стиль резко контрастирует с «кричащими» фактами и цифрами.
Из донесения Меркулова Берии:
«...Сообщаю итоги работы по очистке города Сталинграда за сутки 20 июля:
1) Проверено документов у 32.630 человек.
2) Задержано для более тщательной проверки и фильтрации 7.262 человека, из них: направлено в комендатуру города – 467 человек; в военкоматы, на пересыльный пункт и в органы милиции – 87 человек, на сборный пункт назначения – 5.980 человек, в Особый отдел фронта – 293 человека, освобождено после проверки – 535 человек…
5) Кроме того, на подступах к Сталинграду, в порядке несения заградительной службы за сутки 19 июля проверено – 2.570 человек, из них задержано для фильтрации – 160 человек… Работа продолжается...»
Первый заместитель шефа НКВД прибыл в Сталинград с конкретной миссией – скоординировать и организовать взаимодействие многочисленных подразделений, частей и войск НКВД. Для поддержания правопорядка и обеспечения безопасности сталинградцев проводились организационные, режимные и оперативные мероприятия. Иными словами, город прочесывался мелким гребнем.
Сколько конкретно Меркулов пробыл в Сталинграде, сказать невозможно. Скорее всего, не больше двух недель. Однако работа за это время была проведена огромная.Как рассказали нам в архиве регионального УФСБ, сказать точно, сколько конкретно Меркулов пробыл в Сталинграде, невозможно, но, скорее всего, не больше двух недель, во всяком случае, августовские документы, содержащие отчеты о наведении порядка в городе, адресованы уже самому Меркулову. Но за эти несколько дней работа была проделана гигантская.
По словам специалистов, деятельность органов НКВД накануне и в дни битвы за Сталинград мало изучена. И не историков в том вина. Как известно, до 1991 года практически все документы, содержащиеся в архивах ФСБ, были засекречены.
А между тем перед сталинградскими чекистами стояли серьезнейшие задачи. Добывание необходимой разведывательной и контрразведывательной информации, выявление и пресечение подрывной деятельности шпионов и диверсантов, сохранение государственной и военной тайны, обеспечение охраны государственного имущества…
Возможно, благодаря четким, слаженным действиям первого зама Берии, известного своей безжалостностью и сугубой подчиненностью шефу НКВД, удалось избежать множества ошибок. Ведь во время осадного положения Сталинградской области, введенного 14 июля 1942-го указом президиума Верховного Совета СССР, наши войска испытывали острый недостаток в противотанковой и зенитной артиллерии, во многих соединениях не хватало боеприпасов. Большинство дивизий, прибывших из резерва Ставки, не имело боевого опыта, другие были измотаны в боях. Только что покинувшие стены военных училищ молодые офицеры шли в первую атаку как рядовые бойцы. Отчеты Меркулова содержат факты мародерства в рядах красноармейцев.
Из отчета Меркулова Берии:
«…с вечера 20 июля отдельные части противника появились на территории Серафимовичского и Перелазовского районов Сталинградской битвы. В Серафимовичском районе противником занят хутор Большой, в котором отмечено до 35 мотоциклетов и около 100 автомашин с пехотой…
В Новоанненском и Кумылженском районах в связи с прибытием в район значительного количества разрозненных групп военнослужащих и отсутствия должной их организации со стороны военного командования отмечен ряд случаев мародерства со стороны отдельных бойцов и командиров, которые забирают в колхозах лошадей, скот, хлеб, птицу.
РО НКВД и органами Особых отделов приняты меры к розыску мародеров и возвращению по принадлежности забранного ими имущества. Информировано командование...»
28 июля 1942 года (вероятно, в это время Меркулов еще находился в Сталинграде) вышел приказ наркома обороны «Ни шагу назад!».
В район боевых действий на Волге для проработки контрнаступления «Уран» были направлены представители Ставки – Жуков, Василевский, Воронов и, как теперь известно, для наведения порядка в городе – первый заместитель наркома внутренних дел Всеволод Меркулов.
Возможно, именно Зинаиде Ермольевой осажденный Сталинград обязан спасением от холеры.«Линия фронта – на дне пробирки Ермольевой»
В отчетах Меркулова Берии встречается и сообщение о загадочной форме № 30. Это была холера. Об этом практически не говорилось, и даже в переписке сотрудников внутренних дел смертельная болезнь именовалась именно так – форма № 30.
Между тем, если верить официальным данным, до 1965 года холеры в СССР не было. Информация о вспышке в Сталинграде в 1942-1943 годах была засекречена. Тогда болезнь признали занесенной немцами. Правда, опытные врачи прекрасно понимали, что это бред – у немцев не было больных холерой.
Через Сталинград же тогда ежедневно проходили сотни тысяч бойцов. Город принимал десятки тысяч раненых. И все это происходило летом, в тридцатиградусную жару. Словом, идеальные условия для распространения инфекции. Впрочем, холера часто следовала за воюющими армиями.
Из отчета Меркулова Берии:
«...В состоянии больных формы № 30 наступило резкое ухудшение. Больной Крылов умер, положение Богдановой очень тяжелое. Здоровье изолированных лиц, имевших контакт с больными, пока вполне удовлетворительное…
Обнаружен больной, подозрительный на форму № 30, рабочий 1-го участка ОИТК, а на Сталгрэсе Оводов. Окончательный результат бактериологического исследования пробы, взятой от этого больного, будет известен завтра, 22 июля. Необходимые меры принимаются...»
Эти необходимые меры проводила профессор Зинаида Виссарионовна Ермольева, та самая, которой удалось получить первый советский пенициллин. Советский бактериохимик и эпидемиолог, лауреат Сталинской премии, член академии медицинских наук РСФСР, родилась во Фролово в 1898 году.
В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения нашей знаменитой землячки. О ней до обидного мало вспоминают сейчас, но именно ей осажденный город обязан избавлением от холеры. Ей и, возможно, Всеволоду Меркулову, который в это время тоже находился в Сталинграде, четко контролируя соблюдение «необходимых мер».
В то время линия фронта находилась, как тогда говорили, «на дне пробирки Ермольевой». Еще в 1940 году в ее лаборатории был разработан метод получения так называемого холерного фага, самого надежного и эффективного средства в борьбе с этой болезнью.
Действовать надо было немедленно, поэтому решили всем без исключения солдатам и офицерам дать созданный Ермольевой бактериофаг. Однако эшелон, в котором везли с трудом изготовленный препарат, разбомбили немецкие летчики. Тогда производство препарата было налажено непосредственно в осажденном Сталинграде, в специально созданной подземной лаборатории. Ежедневно препарат принимали 50 000 человек. Таких масштабов профилактики не знала история. Ни до, ни после Сталинграда.
Инженер Сергеев
Послужной список Меркулова, если писать его от руки, займет как минимум страницу. Его отец был офицером царской (!) армии, а мать происходила из грузинского княжеского рода. Для человека с социально чуждыми корнями карьера Меркулова в ЧК развивалась просто-таки стремительно.
В 1925 году он становится начальником сначала информационно-агентурного, а затем экономического отдела Грузинского ГПУ. Его принимают в партию. Всеволод Меркулов женился на дочери эмигрировавшего царского генерала Яхонтова, товарища военного министра во Временном правительстве Керенского.
Руководя некоторое время следствием в Аджарском ГПУ, он позволял себе иногда смелые выходки. Так, он выпустил из тюрьмы кинорежиссера Льва Кулешова. Хотя, возможно, сделал он это с дальним прицелом: уже в 1927 году Меркулов написал свою первую пьесу «Инженер Сергеев».
Человек с причудами
Бурному успеху «Инженера Сергеева» и постоянным аншлагам способствовала не только замечательная игра актеров. Говорят, существовала негласная рекомендация всем чекистам посетить Малый театр. Меркулов даже начал подумывать об экранизации пьесы.
Но киномечтам наркома не суждено было сбыться. На приеме в Кремле одна из известных актрис сказала Сталину, показывая на Меркулова: мол, у нас наркомы замечательные пьесы пишут. На что вождь резонно заметил, что пока не пойманы все шпионы, наркому лучше заниматься своим делом.
Творческим амбициям наркома реализоваться было не суждено.
Больше Меркулов ничего, кроме отчетов, не писал. Но несмотря на все причуды чекист Меркулов продолжал получать повышения – в 1931 году он назначен начальником секретно-политического отдела ГПУ по всему Закавказью, а также стал обладателем главной ведомственной награды – знака «Почетный работник ВЧК-ГПУ». В октябре 1938 года он возглавил контрразведывательный отдел Главного управления Госбезопасности НКВД, а в декабре стал начальником ГУГБ и первым заместителем Берии.
Почему же из всех членов своей команды Берия назначил первым замом именно Меркулова? Прекрасное образование? Но большинство соратников тоже учились в вузах или окончили гимназии. Меркулова вряд ли можно было назвать и другом Берии.
Их сыновья дружили, но Берия и Меркулов, жившие в Тбилиси в одном доме, не бывали друг у друга в гостях никогда. За долгие годы работы их отношения так и не вышли за рамки подчиненный-шеф. И, видимо, эта сугубая подчиненность Меркулова шефу была главной причиной выбора Берии.
К концу войны, по воспоминаниям, Меркулов как-то сник. Нет, внешне он оставался прежним – всегда исключительно вежливым и внимательным к подчиненным. Причиной его плохого настроения была усталость не столько от реальной, сколько от бесконечной аппаратной войны. Сталин разделял спецслужбы, заставляя их решать одни и те же задачи, конкурируя друг с другом. И если НКВД Берии и НКГБ Меркулова всегда могли договориться – Меркулов по-прежнему беспрекословно подчинялся Берии, то НКГБ и Смерш враждовали насмерть.
Мягкотелый интеллигент Меркулов начал проигрывать шефу Смерша Виктору Абакумову. Но, скорее всего, успехи или неуспехи Меркулова сыграли в его отстранении от должности второстепенную роль. После войны Сталину нужно было уменьшить сильно выросший политический вес Берии. Сначала его самого отстранили от руководства НКВД, а затем настала очередь Меркулова.
Сталин обвинил его в том, что он не может правильно сформулировать задачи госбезопасности на послевоенный период. Комиссия ЦК по проверке МГБ нашла в работе массу недостатков. Почти год, как и многие другие соратники Берии, выставленные с Лубянки, он был без работы. А в 1947-м слегка восстановивший позиции, потерянные после сталинских ударов, Берия пристроил его в приписанное к Министерству внешней торговли Главное управление советского имущества за границей (ГУСИМЗ).
Отыгранная карта
Он вернулся в Москву в 1950 году, стал министром госконтроля. Старался вести себя незаметно. Перенес два инфаркта. Словом, был политически отыгранной картой. Так что признать Меркулова пособником Берии после ареста Лаврентия Павловича сразу даже и не смогли. Его вызывал к себе Хрущев и просил написать заявление о том, что Берия – агент иностранных разведок.
Но это было равнозначно тому, чтобы подписать и себе смертный приговор. Меркулов отказался. Его передали прокуратуре. Но и здесь он согласился написать лишь то, что сожалеет, что работал с Берией. Меркулов чувствовал, что тучи сгущаются. И попросил сына отремонтировать его пистолет. Видимо, хотел в крайнем случае покончить с собой. Но то ли не решился, то ли не успел. С очередного допроса 18 сентября 1953 года он не вернулся. Через некоторое время его домашние узнали, что генерал Меркулов вместе с другими членами «банды Берии» получил высшую меру. Приговор был приведен в исполнение.
