Из Волгограда – в Дамаск
А 20 годами ранее сын и внук советских офицеров Валерий Стариченко поступил учиться в Энгельсское высшее зенитно-ракетное училище войск ПВО. Получив лейтенантские погоны, был направлен на службу в расквартированную в Волгограде дивизию войск ПВО.
– С сентября 1975 года, – вспоминает Валерий Тимофеевич, – проходил службу в дивизионах, контролировавших небо над Волгоградской областью, обслуживал зенитно-ракетные комплексы большой дальности С-200. В 1976‑м его перевели на командный пункт группы дивизионов, где по 1978‑й он был офицером целераспределения. В том же году Валерий Стариченко стал начальником командного пункта группы дивизионов, действовавших на южном направлении нашего региона. В 1983‑м был переведен на должность замначальника командного пункта бригады ПВО страны.
В 1988‑м Стариченко неожиданно вызвали на мандатную комиссию в штаб армии войск ПВО страны, находившийся в Тбилиси. И предложили отправиться за границу – советником начальника объединенного командного пункта зоны ПВО в Сирийской Арабской Республике. Валерий Тимофеевич согласился, и 19 августа, в составе группы специалистов ПВО, собранной со всего Советского Союза, был направлен в Сирию. Стариченко оказался в этой группе единственным военнослужащим из Волгограда.
Советские военнослужащие в Сирии. Валерий Стариченко – четвертый справа.– По прибытии в Сирию, – рассказывает он, – паспорта у нас забрали, выдали вместо них удостоверения, отпечатанные на листочках бумаги. Первым делом нас направили в так называемый «Синий дом» – здание, где находился главный советский военный советник генерал-полковник Виктор Копылов. Там же пребывали и советники по видам войск – по ПВО, сухопутным войскам, десанту… Около восьми тысяч советских военных советников находилось в то время в Сирии.
На боевых позициях
Вскоре из порта Ильичевск под Одессой в сирийский порт Тартус прибыли наши транспортные корабли с секретными грузами. Доставленные ими зенитно-ракетные комплексы С-200 были направлены на позиции.
– Есть там городок Масиаф, а в нем – старинная крепость, – продолжает рассказ майор Стариченко. – Там и была развернута сирийская бригада ПВО. Примерно за два месяца мы, 12 прибывших из Москвы специалистов, развернули там два дивизиона комплексов С-200 и командный пункт. В ноябре 88‑го наши летчики облетали эти комплексы, и мы поставили их на боевое дежурство.
– Что значит облетали? – продолжает Стариченко. – Чтобы определить зоны поражения ЗРК, их облетали самолетами своей же авиации. Там, где в зоне их поражения обнаруживали «провалы», устанавливались батареи других зенитных комплексов. Для прикрытия нашей группировки из состава сухопутных войск Сирии были выделены дивизион зенитно-ракетных комплексов «Оса», предназначенный для уничтожения воздушных целей, двигающихся на малых высотах, и дивизион зенитных артиллерийских самоходных установок «Шилка», снабженный четырехствольными автоматическими пушками. А по ложбинам вокруг наших позиций расположились расчеты с переносными ЗРК «Стрела».
Генерал-майор Мустафа Тлас.
Главным для всех этих подразделений было прикрытие порта Тартус, где находилась база обслуживания наших подводных лодок, дежуривших в Средиземном море, а также базы кораблей надводного флота, располагавшейся неподалеку, в городе Баниасе. Прикрывали мы также Латакию – главный сирийский порт на Средиземном море…
Во время «Бури в пустыне» заросли бородами
В 1989 году Валерия Стариченко перевели для продолжения службы во вновь созданную группировку противовоздушной обороны Сирии, расквартированную неподалеку от границ Сирии с Ираком, Иорданией и Палестиной.
– Вплоть до 1991 года, – вспоминает он, – мы там спокойно несли боевое дежурство. Но в ночь с 15 на 16 января 1991 года в Ираке началась американская военная операция «Буря в пустыне». В ту ночь за мной прибыл посыльный, и вплоть до 20 февраля я дома не появлялся. И все наши 12 советников также. Пять тысяч натовских самолетов находились тогда на Ближнем Востоке. Некоторые из них заходили на территорию Сирии, и нашей зенитно-ракетной бригаде приходилось стрелять по ним. Так, с 16 января по 20 февраля 1991 года нами было сбито восемь американских самолетов – нарушителей государственной границы этой страны. В основном это были самолеты американской штурмовой авиации F / А-18, но сбит был и один «самолет-невидимка», изготовленный по технологии «стэлс». Хоть он считается невидимым для средств ПВО, наши станции радионаблюдения метрового диапазона видели его прекрасно – хваленый американский «самолет-невидимка», рухнул на землю точно так же, как и другие штатовские самолеты…
– Вплоть до 20 февраля, до окончания «Бури в пустыне», наша техника там вообще не выключалась. Один из двух наших комплексов С-200 пребывал при этом на боевом дежурстве, другой же проходил обслуживание. Затем они друг друга заменяли.
С 16 января и до 20 февраля мы постоянно были на рабочих местах, не покидая боевых позиций – ведь подлетное время американских самолетов составляло считанные минуты. Мы больше месяца даже не брились – сидели на командном пункте, заросшие бородами, спали урывками и ели так же. Следили за процессом, помогали сирийцам настраивать технику, поддерживать ее боеготовность. На исправной технике сирийские военные работали нормально, но как только где-то возникала неисправность, они оказывались беспомощны и нам все время приходилось находиться рядом с ними.
Под фосфорными бомбами
Майор в отставке Валерий Стариченко признается, что у него часто спрашивают, как же они сбивали американские самолеты, особенно хваленые невидимые «стелсы».– У войск ПВО имеются специальные средства дальней радиолокационной разведки. Они обнаруживают цель первыми и передают ее зенитно-ракетным дивизионам. Хотя в обычной ситуации решение о стрельбе С-200 принимал лично президент Сирии Хафез Асад, но в сложной, острой обстановке операции «Буря в пустыне», когда в воздухе находились до 300 натовских самолетов, право это временно было предоставлено командиру нашей зенитно-ракетной бригады. Докладывать президенту о самолетах-нарушителях у нас не оставалось времени, иначе нас в пух и прах разбили бы!
Валерий Стариченко и его звезда Героя Сирии.Помеховая обстановка в это время была страшная – в горах Ливана стояли натовские установки для создания радиопомех нашим средствам ПВО. В придачу к этому постоянно летали натовские самолеты, также создающие активные помехи. Экраны радаров у нас из-за этого подчас становились сплошь серыми – что-либо разглядеть на них было невозможно.
Американцы нас бомбили фосфорными бомбами – так, что в горах плавился кварц и по ним текла горячая слюда. Напряжение все это время было у нас такое, что девять человек из тех двенадцати советских офицеров – здоровых, крепких молодых мужчин, включая и меня, по возвращении в СССР пережили инфаркты…
В 91‑м, после окончания «Бури в пустыне», Валерий Стариченко был отозван в Генштаб ВС СССР. Там он попросился на службу назад, в Волгоград, в 54‑ю зенитно-ракетную бригаду.
Из армии Валерий Тимофеевич уволился в 1995 году. Фотографироваться в Сирии советским офицерам запрещалось, и в память о годах, проведенных им в этой стране, об операции «Буря в пустыне» осталась у него одна лишь фотография, которую мы сегодня и публикуем…
