ГРОЗА НАД ВОЛГОЙ
Детский сад, в который ходила 6-летняя Лида, летом 1942‑го эвакуировали на Урал. Девочка осталась в Сталинграде с мамой Марией Михайловной.
Жили они неподалеку от Мамаева кургана, на углу нынешних Второй продольной магистрали и улицы 39‑й Гвардейской.
– В то время уже рыли окопы прямо у нас во дворе, – вспоминает Лидия Владимировна. – Мамин брат, летчик Василий Лопанцев был тяжело ранен, защищая небо Сталинграда. Маме выдали пропуск, что она сопровождает в тыл, за Волгу, маленькую дочь и своего раненого брата. Но моего дядю долго не выписывали, поэтому за мной 22 августа приехала моя бабушка Татьяна Васильевна.
В тот же день бабушка пошла с внучкой на рынок в Краснооктябрьском районе у площади Возрождения. И там маленькая Лида увидела на прилавке елочную игрушку, глаз от которой было невозможно оторвать.
– Как сейчас помню ее, это маленький дирижаблик в красивой коробочке и на зеленой вате, – рассказывает Лидия Владимировна. – Я все смотрела на эту игрушку, а на рынке тем временем поднялся шум: «Танки на Тракторном! Танки на Тракторном!» Все вокруг переполошились.
Бабушка схватила внучку за руку и побежала на трамвай – они в тот день еще ходили в Сталинграде.
– Мы хотели переправиться за Волгу, но добраться до центра города, откуда переправляли людей, уже было невозможно, – рассказывает Лидия Владимировна.
Они вернулись в Краснооктябрьский район – там за Волгу отправлялся паром, но он был уже переполнен.
– Кругом была слышна стрельба, – вспоминает Лидия Владимировна. – Бабушка укрывала меня юбкой, приговаривая: «Не бойся, это ведь просто гроза! Ты же не боишься грозы?»
Лидии Владимировне сейчас уже за 80, а на фото внизу она маленькая с родителями. Лидии Владимировне сейчас уже за 80, а на фото внизу она маленькая с родителями.
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ДЕНЬ
Чудом бабушке с внучкой удалось покинуть город – дед, председатель колхоза им. Ворошилова Владимир Гусев, прислал подводу.
А вот мама Лиды, Мария Михайловна, смогла переправиться за Волгу только на следующий, самый страшный в истории Сталинграда день, – 23 августа 1942‑го.
Волга уже горела, по ней текла пылающая нефть – чудом спасшись от страшной бомбежки, женщина на теплоходе доплыла до нынешнего поселка ГЭС и отправилась на поиски родных.
– Мы с мамой поселились у деда Володи, всего нас в его доме было девять человек – дедушка, бабушка, ее сестра, а также тетя Нюся, старшая сноха с тремя детьми, и мы с мамой.
Зарево от горящего Сталинграда в те дни было видно даже далеко за Волгой.
– Дед среди ночи нередко вставал, смотрел на него и вздыхал, – вспоминает Лидия Владимировна. – Родная сестра бабушки, бабушка Лиза, до революции работала гувернанткой. В ее надежные, добрые руки передали нас с сестрой Любой. Всегда вспоминаю ее с благодарностью. Она разучивала с нами стихи, песни, танцы, читала и учила читать сказки. Мастерила с нами игрушки – из газет, из самодельного папье-маше. Мама умела рисовать и в свободное от работы время сделала для нас азбуку в рисунках…
.JPG)
Лида (во втором ряду справа) в сталинградском детсадике.
ПРИФРОНТОВОЕ ДЕТСТВО
Мама Лиды трудилась агротехником в колхозе. Существовал он всего около полутора десятков лет. Но за это время им было сделано очень много необходимого для страны.
По многим показателям АПК лидировал он в своем районе, здесь были своя верблюжья ферма, шикарный фруктовый сад. Молодежь, ушедшую на фронт, на полях и на фермах заменяли пожилые люди и подростки.
В пору уборки урожая трудились круглосуточно. Когда комбайны уходили на ремонт, молотили пшеницу камнями.
А еще при колхозе работал фонд помощи раненым, находящимся в госпиталях, проходил сбор средств на постройку самолета и танковой колонны. Часто селяне отправляли подарки бойцам, сражавшимся на фронте, также ездили регулярно в Булухту и Эльтон на строительство аэродромов.
– Так росли мы в трудное военное время, – вспоминает Лидия Владимировна. – В школу с сестрой Любой пошли впервые 1 сентября 1943 года, хотя я была младше ее почти на год. Запомнилась первая наша учительница Евдокия Степановна Скосырева. Школа у нас была малокомплектная. Два класса размещались в одном здании, еще два – в другом.
И только в 1946 году семья Гусевых переехала из колхоза им. Ворошилова, и маленькая Лида долго тосковала по нему и по своим родным.
– Много лет прошло с тех пор, – говорит Лидия Владимировна. – Но место это осталось в моей душе навсегда. Там, под влиянием родных и близких, начиналось мое жизненное становление…
Семья Гусевых в эвакуации у дедушки Владимира Александровича. Лида – в первом ряду, слева.
«ЕСЛИ РАНИЛИ ДРУГА…»
По сей день в памяти Лидии Владимировны сохранились картины ее прифронтового детства.
Поздний вечер, в доме горит керосиновая лампа, взрослые женщины вяжут при ее тусклом свете шерстяные носки и пуховые варежки для фронтовиков, а Лиде и ее сестре Любе доверяли вышивать кисеты солдатам с надписями «Дорогому бойцу».
– И все это под тихую песню «Колечко мое золоченое, я с милым дружком разлученная», – вспоминает Лидия Владимировна.
Мама Лиды выступала в госпитале, который находился в колхозном клубе: там по обе стороны зрительного зала стояли койки в 2 яруса для раненых.
– Мама пела песни из популярного довоенного фильма «Остров сокровищ» – «Я на подвиг тебя провожала», «Если ранили друга, сумеет подруга врагам отомстить за него», – вспоминает Лидия Владимировна.
Дети тоже выступали для раненых на концертах – танцевали. Лиде с сестрой Любой сшили костюмчики из сатина, в которых они исполняли танец под мотив песни из фильма «Веселые ребята» – «Черная стрелка проходит циферблат».
– А перед выступлением из‑за кулис выглядывали в зал, – вспоминает Лидия Владимировна. – Нам было интересно – нравятся ли раненым артисты, их песни, стихи? И становилось понятно, что не просто нравятся, а пробуждают в них что‑то такое, что мы пока даже не знали, как назвать, но понимали, как это важно для их исцеления.
В клубе колхоза им. Ворошилова в дни битвы на Волге размещался госпиталь. Перед ранеными выступали самодеятельные артисты колхоза (на фото).
ВОЗДУШНЫЙ БОЙ В ЗАВОЛЖЬЕ
Колхоз им. Ворошилова находился, казалось, в глубоком тылу, в Эльтонском районе Сталинградской области. Но вражеские самолеты долетали и туда.
2 сентября 1942‑го Лида в очередной раз услышала гул моторов. Выбежала из дома и увидела самолеты. Стоя на крыльце, начала их считать, думая, что это наши, но вдруг увидела на одном фашистскую свастику.
Летел он очень низко, девочка даже разглядела лицо пилота.
Не понимая, что вражеский самолет может открыть огонь, Лида продолжала смотреть в небо.
Спасла бабушка – схватила их с сестрой в охапку и спряталась в погребе.
– Потом мы узнали, что наши летчики отогнали вражеские самолеты в степь и там произошел воздушный бой, в котором наши ребята погибли, – рассказывает Лидия Владимировна.
Советских летчиков похоронили на краю колхозного сада. А вскоре там же упокоился и третий их товарищ, скончавшийся от тяжких ран…
Судьба у этого захоронения была непростой. В 1947 году колхоз им. Ворошилова из‑за строительства полигона в Капустином Яре передислоцировали в Ленинский район. Туда, в пос. Рассвет, перенесли и останки погибших летчиков. А в 1965‑м начали строить школу, и могилу вновь подвинули, а табличка с фамилиями летчиков затерялась.
Только в 2013‑м местный краевед Владимир Тюленев восстановил имена двух погибших – это были стрелок-радист, лейтенант Валентин Фомин и штурман, старший лейтенант Иван Криварчук. И лишь 2 года назад стало известно имя третьего – им оказался рядовой Василий Даньшин.
