Совершенно секретно
Большое, как известно, видится на расстоянии. Но и спустя 83 года, казалось бы, простые вопросы – когда и кем разрабатывался план «Урана» – не имеют однозначного ответа.
Прежде всего, надо отметить: плана как единого документа нет. Тогда наисекретнейшие вещи попросту не фиксировались на бумаге, хотя есть конкретные планы каждого из трех фронтов, участвовавших в «Уране».
А вот про то, кто конкретно из военачальников разрабатывал операцию, можно сказать и без всяких документов.
Это Иосиф Сталин как Главнокомандующий, Георгий Жуков – с конца августа 1942‑го он был заместителем Верховного Главнокомандующего и первым заместителем наркома обороны СССР, и Александр Василевский – с конца июня 1942‑го занимавший должность начальника Генштаба, а с октября – еще и замнаркома обороны СССР.
Кроме того, летом 42‑го Василевский был назначен представителем Ставки на Сталинградском фронте.
Во многих исследованиях в числе основных разработчиков «Урана» называется также старший офицер-оператор оперативного управления Генштаба полковник Михаил Потапов – впоследствии генерал-лейтенант, непосредственно подчинявшийся Василевскому.
Теперь о дате и месте создания плана операции. В ряде источников указывается 13 сентября 1942‑го, совещание у Сталина. Но многие историки считают, что идея плана контрнаступления обрела конкретные формы в конце сентября – начале октября.
Когда начали готовить?
А теперь о том, как готовилось в войсках контрнаступление под Сталинградом. В книге академика Александра Самсонова «Сталинградская битва» приводится мнение английского журналиста и писателя Александра Верта, который в январе и феврале 43-го бывал в районе Сталинграда в качестве военного корреспондента Би-би-си. Он рассказывал:
«Приготовления к наступлению потребовали огромных организационных усилий и были проведены с соблюдением величайшей секретности.
Так, в течение нескольких недель перед наступлением всякая почтовая связь между солдатами трех фронтов и их семьями была прекращена.
Хотя немцы бомбили железные дороги, ведущие к району севернее Дона, они не имели ясного представления о том, какое количество техники и войск доставлялось (главным образом по ночам) в район к северу от Дона и на два основных советских плацдарма в излучине Дона…»
Как отмечал Верт, немцы никогда не предполагали, что советское контрнаступление (если оно вообще будет предпринято) может принять такие широкие масштабы.
Еще более трудной была задача по переброске на Сталинградский фронт, на юг, массы войск и огромного количества техники, для этого приходилось использовать железную дорогу, шедшую на востоке от Волги, которую немцы усиленно бомбили, а также наводить понтонные мосты и устраивать паромные переправы через Волгу, можно сказать, под самым носом у немцев.
Верт вспоминал, что: «в отличие от местности к северу от Дона, где имелись кое-какие леса, в голой степи южнее Сталинграда было особенно трудно обеспечить маскировку. И все же, несмотря на это, немцы не имели представления о мощи готовящегося удара…»
История названия
Благодаря сохранению секретности советские войска сумели обеспечить превосходство над противником по артиллерийским орудиям в 1,5 раза, по танкам – в 2,2, по самолетам – в 1,1. Главный маршал артиллерии Николай Воронов вспоминал:
«Меня в те дни мучил вопрос: знало ли гитлеровское командование что-либо о нашей подготовке к наступлению?
По всем данным нашей наземной и воздушной разведки, противник ни о чем не догадывался. Мы следили за врагом во все глаза. Наблюдение велось круглосуточно. Непрерывно работала звукометрическая разведка, которая выявляла вражеские артиллерийские и минометные батареи.
С воздуха шло систематическое фотографирование расположения противника, особенно тех районов, где намечался прорыв его обороны. Генералы-артиллеристы часами просиживали за стереотрубами на наблюдательных пунктах…»
К слову, судя по всему, нигде больше нашим генералам работать артиллерийскими разведчиками не приходилось.
Наконец, о названии операции. Предложил его в конце октября 42-го Сталин, якобы будучи завороженным рассказами ученых об атомной бомбе.
К слову, атомный проект стартовал в СССР 28 сентября 1942 года, но имел ли в виду Главнокомандующий уран как химический элемент, сказать трудно.
Например, вместе с операцией «Уран» разворачивался «Марс», а в самом контрнаступлении под Сталинградом состоялась Среднедонская наступательная операция «Малый Сатурн».
Легко в бою?
Особое внимание в подготовке «Урана» отводилось боевой подготовке во всех звеньях, обеспечению четкого взаимодействия участвующих в контрнаступлении соединений и объединений, входящих в состав фронтов.
Подготовка к контрнаступлению велась в войсках всех трех фронтов – Сталинградского, Юго-Западного и Донского.
Боевая учеба увязывалась с решением предстоящих задач. В дивизиях и частях была тщательно организована войсковая, инженерная и артиллерийская разведка переднего края, вплоть до разведки боем.
Представители Ставки ВГК проводили совещания с командованием Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов.
Сохранились воспоминания бывшего командующего 65‑й армией генерала армии Павла Батова об одной из таких встреч, проходившей 4 ноября 1942‑го в 21‑й армии Юго-Западного фронта с участием командующего Донским фронтом:
«Совещание 4 ноября 1942 года на хуторе Орловском было представительным: Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, Н. Н. Воронов, Н. Ф. Ватутин, члены военных советов обоих фронтов А. И. Кириченко и А. С. Желтов, несколько генералов из Генштаба. Заслушивались доклады командармов. Последний смотр сил ударных групп всего северного крыла…М»
По словам Батова, окончательный срок наступления ему стал известен 17 ноября: «В этот же день было решено созвать командный состав на проигрыш операции… Мы собрались близ берега Дона на скате Дружилинских высот. Над головами трепетали под порывами холодного ветра раскинутые саперами маскировочные сети.
Вокруг макета были отрыты щели с легкими перекрытиями на случай огневого налета. В 50–60 метрах стояли оптические приборы, у которых работали наблюдатели.
Это было очень удобно: каждого командира можно подвести от макета к стереотрубе, чтобы он на реальной местности увидел свое направление и рубежи, которые должны быть достигнуты к определенному сроку…»
Участвовали в проигрыше офицеры управления армии, командиры и начальники политорганов соединений, а также частей усиления и представители соседних армий.
Здесь были все, кто через два дня вместе будут творить победу; сейчас они в последний раз взвешивали возможности, обдумывали свои действия на общем фоне армейской операции.
На всех трех фронтах командиры дивизий проводили рекогносцировку местности с командирами полков и батальонов, а командиры полков – с командирами рот в присутствии командиров батальонов. На местности же уточнялись вопросы организации взаимодействия между частями, подразделениями и родами войск – пехоты с артиллерией, танками и другие.
Намечены были направления главного удара для дивизий и рубежи для атаки, штабы армий и штабы дивизий тщательно отрабатывали плановые таблицы боя. Выдвижение соединений в исходные районы происходило в ночное время.
В самих этих районах войска продолжали заниматься боевой подготовкой, одновременно готовясь к наступательной операции: подвозили боеприпасы, горючее и продовольствие, формировались отряды разграждения путей движения, отрывались окопы для орудий, стреляющих прямой наводкой.
В последний раз проверялись состояние и готовность вооружения и техники к длительной боевой эксплуатации в условиях зимы.
Благодаря напряженной работе всех органов военного управления в условиях соблюдения секретности и был во многом обеспечен успех предстоящей операции.
***
Стратегическая наступательная операция советских войск под Сталинградом вошла в историю Второй мировой войны как единственная начинавшаяся без использования авиации. Снегопад и сильный туман 19 ноября 1942 года исключил действия авиации, основную роль в начале контрнаступления, таким образом, получила артиллерия: в 7.30 сотни артиллерийских орудий и реактивных установок открыли ураганный огонь.
С 19 ноября 1942‑го по 2 февраля 1943 года советские части и соединения израсходовали около 7,5 млн снарядов и мин, а также почти 228 млн патронов для стрелкового оружия.
Начальник Главного артиллерийского управления РККА маршал артиллерии Николай Яковлев в своих воспоминаниях отмечал, что «расход боеприпасов в Сталинградской операции не имел еще себе равных в истории войн…»
